ГЛАВА XIV.
У ГРОБА ГОСПОДНЯ.

Ротонда и кувуклия Гроба Господня. — Придел Ангела. — Снимание обуви. — Гроб Господень. — Церковь Воскресения. — Место стояния Божией Матери. — Как слагаются легенды. — Голгофа. — Сокровенность Ковчега Завета. — Служба в русском храме.
Стр. 70 — 79.

Из обширного предхрамия, где лежит камень миропомазания, я
отправился вслед за своим приятелем-арабом в храм Гроба
Господня. Мы вошли в высокое круглое здание, служащее как бы
футляром, ротондой для маленькой часовни, или кувуклии, как её
называют греки. В ней имеются два отделения: в первом находится
известный камень, отваленный ангелом от гроба; во втором — сама
пещера Гроба Господня.

В ротонде толпился народ, ожидая очереди войти внутрь кувуклии.
Присоединился к нему и я со своим спутником. У входа стоят
высокие подсвечники с пятиаршинными свечами. Тут же торчат
гигантские палки, которыми тушат и зажигают эти свечи. Мраморные
стены кувуклии украшены иконами, свечами и лампадами. Каждое



вероисповедание — православные, католики, армяне, копты — имеют свои
особенные лампады или свечи.

В придел Ангела пробрались мы скоро. Здесь народ ещё
больше теснился, осаждая низенький вход в пещеру Гроба. Посреди
придела, как бы на пьедестале, стоить камень, от дверей пещеры.
Вероятно, часть камня, потому что он не так велик, как об
этом известно из Евангелия. В боковых стенах придела проре-
заны два круглых отверстия для передачи святого огня в Великую
Субботу.

Мне приходилось читать, что прежде паломники не осмеливались
входить в сапогах в пещеру Гроба Господня, но теперь, сколько
я мог заметить, почти все туда лезут, не снимая обуви. Если
Господь велел Моисею на Хориве и Иисусу Навину близ Иерихона
снять свою обувь, потому что они стояли на святом месте, то, ко-
нечно, для нас, христиан, тут и вопроса не может быть, входить
ли в пещеру Святого Гроба в сапогах или без сапог. И что
удивительно: мы, христиане, чрезвычайно послушны туркам и снимаем
свою обувь, входя в их мечети, а место своей величайшей святыни
мы топчем своими грязными сапогами!

Повинуясь первому побуждению, я моментально сбросил свои
ботинки и, низко согнувшись, чтоб не задеть головой резных укра-
шений над входом, пролез в маленькую пещеру, около сажени
длиной. Зараз в неё не входят более двух-трёх человек, иначе
не повернёшься. В глубине пещеры стоял греческий монах с та-
релкой и с сосудом розовой воды. Самый гроб представляет ка-
менное ложе, покрытое расколотой пополам мраморной доской. Над
ним висят лампады и образа.

Когда мои предшественники дали мне подойти к Гробу, я, весь
охваченный сознанием страшной святыни, благоговейно прильнул к
священному камню и прослезился. Тут мне хотелось сразу сказать все
свои молитвы, все тайные просьбы души, хотелось помянуть отца и
мать, всех родных и друзей, здесь хотелось прикосновением к
святыни освятить своё лицо, руки, всего себя. Как будто бы стоишь
пред самим Христом, и Он говорит тебе: "проси в эту минуту



всё, что хочешь: Я исполню". Но минуты у Гроба Господня коротки:
тысячи людей ждут у входа, чтобы заменить тебя. Надо выйти.

Получив от монаха кропление розовой воды на руки и положив
ему монету, я попятился из пещеры задом в согбенном виде.
Надо удивляться, как относительно хорошо ведут себя здесь наши
паломники! Если бы они с такою стремительностью, с какой при-
кладываются, например, за всенощной на Вербное воскресение, хлынули
ко входу в пещеру Гроба Господня, то они не дали бы никому выйти
наружу. Но этого, на самом деле, не происходит. Теснятся, но выйти
можно. Конечно, тут имеет значение, с одной стороны, сознание
важности святыни, с другой — ограниченное пространство придела
Ангела, так что вся масса народа волей-неволей стоит вне кувуклии.

С сладостным сознанием достижения главной цели паломниче-
ства я стал осматривать церковь, лучше сказать, собрание церквей.
Прямо против входа в Гроб Господень — главная церковь Воскре-
сения Христова, принадлежащая исключительно грекам. Она совер-
шенно изолирована от всех других приделов, занимая срединную
часть громадного храма, окружённого со всех сторон многочислен-
ными пристройками. Церковь Воскресения богато разукрашена множе-
ством висячих лампад и паникадил. Из них многие пожертво-
ваны русскими так же, как и вызолоченный четырёхярусный
иконостас. Вокруг церкви кольцом тянется полусветлый, а местами
и совсем тёмный, коридор с небольшими открытыми приделами в
память лиц и событий, связанных со страстями Христовыми; напри-
мер, в память сотника Лонгина, свидетеля смерти Иисуса Христа,
в память разделения риз Господних, в память возложения Терно-
вого венца и др.

Когда я осматривал придел в память Матери Божией близ
темницы Иисуса Христа, подходит к нему очень скромно одетая
русская паломница и обращается к одному из толпы молящихся:

— А тут, батюшка, что было?

— На сем месте стояла Пресвятая Богородица и плакала, когда
распинали Её Сына, — ответил её сосед и прошёл дальше.

Подходит к ней другая женщина и спрашивает её:

— Что тут такое?

— А вот видишь, — быстро заговорила только что просвещённая
паломница: — на этом камне стояла Матушка Царица Небесная и
плакала, когда иудеи распинали Иисуса Христа. И слёзы-то, вот ви-
дишь, падали на этот камень и выбили на нём крестик.

Она показала на недавно выбитый крест на камне из крупных
точек. Я поражён был, как скоро на моих глазах сложилась



легенда. Один сказал, что тут плакала Божия Матерь, а другой уже
прибавляет, что слёзы оставили на камне знаки. Толпа сдвинулась
около этого места, рассматривая крест, переспрашивала о нём ска-
зание, молилась, ставила свечки и даже плакала. А потом все эти по-
клонники в простоте сердечной разнесут по всей России сказание о
слезах Богородицы… Попробуйте-ка разубедить их! Да и та палом-
ница, которая первая придумала сопоставить слёзы Божией Матери с
выбитыми точками на камне сама уже верит в свой собственный
рассказ. И это понятно здесь. За десять тысяч вёрст люди собра-
лись сюда, как в страну чудес и дивных сказаний о пребывании
Самого Бога на земле. Здесь каждое повествование, каждое предание
непременно должно быть облечено в форму диковинных, изумитель-
ных легенд. Бесполезно, да и невозможно было бы разрушить этот
фантастический мир, в котором дышат наши паломники; вот по-
чему я и не порывался разоблачать новое "чудесное сказание". При-
шлось с грустью отойти к следующим святым местам, чтобы вы-
слушать новые предания, не менее чудесные по своему содержанию.
Около католической капеллы нам показали место явления Иисуса
Христа Марии Магдалине. И место, где стояла плачущая Мария также
обозначено на каменном полу кружком.

Недалеко от камня миропомазания был вход на каменную лест-
ницу Голгофы. Многие воображают что место, где стоял крест
Господень, сохранило ещё вид холма. На самом же деле мы видим
комнату как бы во втором этаже храмовой пристройки, с небольшой
частью естественной скалы, обсеченной с боков и снизу и прикрытой
стенами окружающих комнат.

Мой спутник стал на колени пред отверстием Креста Гос-
подня и просунул туда кисть руки, а затем перекрестился ею. Я
сделал то же самое и отошёл немного в сторону, чтобы вознести
молитву Спасителю мира, пострадавшему здесь за грехи наши.

Протестанты склонны видеть Голгофу в другом месте — к се-
веру от Дамасских ворот (Баб-эль-Амуд); но их доводы в на-
стоящее время ещё не настолько сильны, чтобы поколебать веру пра-
вославных и католиков в заповеданное веками место смерти и во-
скресения Искупителя. Это правда, при взгляде на карту, храм Гроба
Господня занимает почти срединное положение Иерусалима в настоя-
щем его развитии. Если радиусом в триста сажень обвести круг
около главных современных построек города, то центр его ляжет
на место храма Гроба Господня. Однако надо помнить, что рост Иеру-
салима всё время идет быстрыми шагами на северо-запад; в старину
же было не так. Очень недавно нашли остатки стены и массивного
порога ворот, которые показывают, что православная Голгофа нахо-
дилась в то время вне городских стен.



Припоминаю по сему поводу мой разговор с одним учёным
богословом.

— Зачем вы допытываетесь, — говорил он мне, — где именно
находится святейший Гроб Господень? Если Ковчег Ветхого Завета
сокрыт Божиим повелением от наших очей, то что удивительного,
если Господь скрывает и место своей смерти и воскресения, так ска-
зать, Ковчег Нового Завета? Можем ли мы, грешные люди, с по-
добающей святостью отнестись к месту, где лежало святейшее тело
Господне? Погодите: в последнее время, как предсказал Иоанн Бо-
гослов в Апокалипсисе, откроется людям Ковчег Завета, откроется
и живоносный Гроб Господень.

Я ему мог на это только сказать:

— Правда, в прежнее время наказывалось смертью одно прикос-
новение к Ковчегу Завета. Но то было до Иисуса Христа. Спаситель
же наш пришел не губить, а, спасать человеков, как об этом
Он Сам говорит*. А потому, прикосновение к святейшему Гробу
Господню теперь не убивает, а освящает и спасает людей.

После утреннего завтрака обедню мы отстояли в русском храме
Св. Троицы, где служило наше духовенство, составляющее здесь Иеру-
салимскую православную миссию. Миссия состоит, кроме её начальника
архимандрита Александра**, из шести иеромонахов, трёх иеродиако-
нов, шести монахов, одиннадцати послушников, регента, восьми
певчих и драгомана. Раньше, до образования православного Палестин-
ского общества, наша духовная миссия, в лице её ныне усопшего
архимандрита Антонина, проявила чрезвычайно плодотворную деятель-
ность и создала несколько чисто русских мест в разных углах
Палестины; но теперь она почти исключительно занялась церковными
службами и требами. Заботы о материальных нуждах паломников,
о содержании русских мест, о поддержании православия среди едино-
верных нам туземцев-сирийцев с 1882 года высочайшей волей
были возложены на Палестинское общество.

Я не стану описывать ни храма Св. Троицы, ни церковной службы
в нём: здесь всё было так же, как и в России. Сколько я мог
заметить за своё пребывание в Иерусалиме, наш русский храм всегда
был полон паломниками. Им, конечно, нравилась понятная и не-
спешная служба, да и близко было: храм занимал срединное поло-
жение в участке русских построек.

______________
* Лука IX, 56.
** Ныне настоятелем миссии состоит архимандрит Леонид.

Приложение: Указатель рисунков